Неточные совпадения
Все удивительные заключения их о расстояниях, весе, движениях и возмущениях небесных
тел основаны только на
видимом движении светил вокруг неподвижной земли, на том самом движении, которое теперь передо мной и которое было таким для миллионов людей в продолжение веков и было и будет всегда одинаково и всегда может быть поверено.
Это было мертвое
тело женщины, по-видимому, жидовки.
В порядке природном,
видимом, принудительном хлеб и вино не превращаются в
тело и кровь Христову.
И вот я — с измятым, счастливым, скомканным, как после любовных объятий,
телом — внизу, около самого камня. Солнце, голоса сверху — улыбка I. Какая-то золотоволосая и вся атласно-золотая, пахнущая травами женщина. В руках у ней чаша, по-видимому, из дерева. Она отпивает красными губами и подает мне, и я жадно, закрывши глаза, пью, чтоб залить огонь, — пью сладкие, колючие, холодные искры.
И не есть ли эта загадочная, всепобеждающая „милость“,
видимая глазами, только слабый отголосок, только невинный залог расцветающих прелестей ума, души и
тела?»
Егор Егорыч слушал капитана весьма внимательно: его начинало серьезно занимать, каким образом в таком, по-видимому, чувственном и мясистом
теле, каково оно было у капитана, могло обитать столько духовных инстинктов.
И вдруг, только что начал он развивать мысль (к чаю в этот день был подан теплый, свежеиспеченный хлеб), что хлеб бывает разный:
видимый, который мы едими через это
тело свое поддерживаем, и невидимый, духовный, который мы вкушаеми тем стяжаем себе душу, как Евпраксеюшка самым бесцеремонным образом перебила его разглагольствия.
Этим оканчивались старые туберозовские записи, дочитав которые старик взял перо и, написав новую дату, начал спокойно и строго выводить на чистой странице: «Было внесено мной своевременно, как однажды просвирнин сын, учитель Варнава Препотенский, над трупом смущал неповинных детей о душе человеческой, говоря, что никакой души нет, потому что нет ей в
теле видимого гнездилища.
Есть нежные и тонкие организации, которые именно от нежности не перерываются горем, уступают ему по-видимому, но искажаются, но принимают в себя глубоко, ужасно глубоко испытанное и в продолжение всей жизни не могут отделаться от его влияния; выстраданный опыт остается какой-то злотворной материей, живет в крови, в самой жизни, и то скроется, то вдруг обнаруживается со страшной силой и разлагает
тело.
Завиваясь тщательно каждый день у парикмахера цирка, Беккеру, по-видимому, все равно было, что из двух рубашек, подаренных мальчику прачкой Варварой, — оставались лохмотья, что белье на
теле мальчика носилось иногда без перемены по две недели, что шея его и уши были не вымыты, а сапожишки просили каши и черпали уличную грязь и воду.
Он задохнулся, закрыл глаза и не шевелился. Аян сел, положил голову на руки; плечи и шея его тяжело вздрагивали; это были беззвучные, сухие рыдания. Гарвей, по-видимому, уснул. Усилия, сделанные им, отняли всю энергию угасающего, пробитого
тела.
Каждую субботу Лаврентий Петрович бывал в бане и видел там свое
тело, но теперь, покрывшееся от холода мурашками, бледное, оно показалось ему новым и, при всей своей
видимой силе, очень жалким и больным.
Основа всякой веры в том, что, кроме того, что мы видим и чувствуем в своих
телах и
телах других существ, есть еще то, что невидимо, бестелесно, дает жизнь нам и всему
видимому и телесному.
По-видимому, в первую очередь дело идет здесь о каком-то грехе в области пола, — это явствует из того, что после вкушения плода жена стала чувствовать в себе самку, а потому стыдиться своего
тела.
Так именно солнце, луна, звезды, ангелы получили назначение служить миру и тем душам, которые, вследствие крайних уклонений ума, получили нужду в этих грубых и плотных
телах: ради этих именно существ, которым это было необходимо, устроен был и этот
видимый мир.
Егорушка, бледно-зеленый, растрепанный, сильно похудевший, лежал под тяжелым байковым одеялом, тяжело дышал, дрожал и метался. Голова и руки его ни на минуту не оставались в покое, двигались и вздрагивали. Из груди вырывались стоны. На усах висел маленький кусочек чего-то красного, по-видимому крови. Если бы Маруся нагнулась к его лицу, она увидела бы ранку на верхней губе и отсутствие двух зубов на верхней челюсти. От всего
тела веяло жаром и спиртным запахом.
Подобно дреговичской отрасли богомилов, русские хлысты уверяют, будто все
видимое и осязаемое создано злым духом и потому
тела наши, как темницы душ, должны быть умерщвляемы трудами на раденьях, постом и созерцаньем.
И в страшную последнюю ночь, когда Настасья Филипповна осталась ночевать у Рогожина, удары ножа в теплое, полуобнаженное
тело, по-видимому, с избытком заменили ему объятия и ласки.
И с этим он заговорил туманными фразами о том, что душа оставляет
тело ранее
видимой смерти; что ее уже нет с
телом во время агонии, и что потому-то умирать очень нетрудно.
Но чем же живет она, что занимает ее и что дает ей эту неодолимую силу души, крепость
тела и спокойную ясность полусокрытого взора? Как и чем она произвела и производит укрощение своего строптивого мужа, который по отношению к ней, по-видимому, не смеет помыслить о каком-либо деспотическом притязании?
Сквозь расстегнутую жилетку свободно проникала сырая мгла, но большое, черствое, как мозоль,
тело мельника, по-видимому, не ощущало холода.
Правда, трупов стало как будто больше. Мы внимательно искали причину и увидели: рядом с одним мертвецом, где раньше было свободное место, вдруг появился труп: по-видимому, их выбрасывала земля. И все свободные промежутки быстро заполнялись, и скоро вся земля просветлела от бледно-розовых
тел, лежавших рядами, голыми ступнями к нам. И в комнате посветлело бледно-розовым мертвым светом.
Первый ложный взгляд, понимающий жизнь, как
видимые явления в
теле от рождения и до смерти, столь же древен, как и мир.
Обычное заблуждение о жизни состоит в том, что подчинение нашего животного
тела своему закону, совершаемое не нами, но только
видимое нами, принимается за жизнь человеческую, тогда как этот закон нашего животного
тела, с которым связано наше разумное сознание, исполняется в нашем животном
теле так же бессознательно для нас, как он исполняется в дереве, в кристалле, в небесном
теле.
Боязнь потери того, что одно есть, происходит только от того, что жизнь представляется человеку нетолько в одном известном ему, но невидимом, особенном отношении его разумного сознания к миру, но и в двух неизвестных ему, но
видимых ему отношениях: его животного сознания и
тела к миру.
Человеку, понимающему свою жизнь, как известное особенное отношение к миру, с которым он вступил в существование и которое росло в его жизни увеличением любви, верить в свое уничтожение всё равно, что человеку, знающему внешние
видимые законы мира, верить в то, что его нашла мать под капустным листом и что
тело его вдруг куда-то улетит, так что ничего не останется.
Клара Павловна была немка как немка — большая, очень, по-видимому, здоровая, хотя и с несколько геморроидальною краснотою в лице и одною весьма странною замечательностью: вся левая сторона
тела у нее была гораздо массивнее, чем правая. Особенно это было заметно по ее несколько вздутой левой щеке, на которой как будто был постоянный флюс, и по оконечностям. И ее левая рука и левая нога были заметно больше, чем соответствующие им правые.
Ведь есть только два строго логические взгляда на жизнь: один ложный — тот, при котором жизнь понимается, как те
видимые явления, которые происходят в моем
теле от рождения и до смерти, а другой истинный — тот, при котором жизнь понимается как то невидимое сознание ее, которое я ношу в себе. Один взгляд ложный, другой истинный, но оба логичны, и люди могут иметь тот или другой, но ни при том, ни при другом невозможен страх смерти.
Всё, что мы знаем о мире, есть только
видимое нами, вне нас совершающееся в небесных
телах, в животных, в растениях, во всем мире, подчинение разуму.
Болезнь шла быстро, приближаясь к роковому концу. Изможденное
тело обессилело в борьбе с надвигающеюся силою смерти, и лишь живой дух боролся до конца, временно даже оставаясь победителем. Во время этих побед — коротких промежутков — Александр Васильевич, по-видимому, поправлялся, его поднимали с постели, сажали в большое кресло на колесах и возили по комнате.
Искра жизни чуть теплилась в ее слабом
теле, но душа уже была освобождена от влияний
видимого мира.